Анализ обширного круга источниково-историографических материалов показывает, что наибольшей активности завоевательные походы Надир-шаха на Кавказе достигли в середине 30-40-х гг. XVIII в. По тем данным, в центре этой политики оказался Дагестан, расположенный на путях от Черного моря на Каспий и из Юго-восточной Европы в Переднюю и Центральную Азию, на Ближний и Средний Восток. Толчком к такой активности послужило возвращение Россией Ирану присоединенных Петром в 1723 г. территорий Гиляна, Мазендарана, Астрабада, Азербайджана и Дагестана, согласно подписанным правительством Анны Иоанновны с Надиром Рештскому договору 21 января 1732 г. и Гянджинскому трактату 10 марта 1735 г.

Следствием подписания этих договоров стало резкое обострение ситуации в регионе, вызванное предъявлением претензий на эти территории со стороны Турции под предлогом защиты единоверных мусульман Дагестана – суннитов от покорения «неверными еретиками» - иранскими шиитами. Хотя усиление позиций Турции на Кавказе с выходом на побережье Каспия противоречило интересам России, петербургский кабинет продолжал занимать нерешительную позицию, ограничиваясь в основном дипломатическими протестами. Положение осложнялось и тем, что западные державы (Англия и Франция) активно выступали в поддержку геополитических противников России – Ирана и Турции.

В такой ситуации первые два нашествия Надира на Дагестан («шемахинские экспедиции» 1734, 1735 гг.) были предприняты под знаком возвращения захваченных османами иранских владений на Кавказе и достижения покорности придерживавшихся протурецкой ориентации дагестанских владетелей, в частности, Сурхай-хана Казикумухского, находившегося в подданстве у Порты с 1727 г. на правах верховного правителя Дагестана и Ширвана с резиденцией в Шемахе [АВПРИ. Ф. 77. Оп.77/1, 1727. Д. 8. Л. 145 об.].

Но добиться этих целей Надиру не удалось. Хотя он до основания разорил Шемаху, дважды вытеснял Сурхай-хана в Аварию, добился усмирения табасаранских владетелей, перехода на свою сторону тарковского владетеля Хасбулата с присвоением титула дагестанского шамхала и кайтагского уцмия Ахмед-хана в роли «хранителя печати Дагестана», в ходе военных действий 1734 - 1735 гг. иранские войска понесли значительный урон. По сведениям русских офицеров, прикомандированных к свите шаха, при возвращении из Лакии Надир понес ощутимые потери, вынудившие его ускорить отход, везя с собой многих людей, «побитых и раненых» [АВПРИ. Ф. 77. Оп.77/1, 1734. Д. 8. Л. 145 об.]. Сказанное подтверждается и иранским источником, признающим однозначно, что горцы преследовали воинов Надира, уничтожая «мечами многих иранцев» [Дорре-е Надери, 1324. С.46].

Однако, многократное численное и военное превосходство дало возможность Надиру добиться определенных успехов. Временно покорив Казикумух, Губден и Баршлы, оставив значительные силы в Дербенте, назначив правителем Дагестана и Закавказья брата Ибрагим-хана, Надир-шах отправился в Индийский поход, поручив ему, шамхалу Хасбулату и уцмию Ахмед-хану уничтожить непокорных горцев, изгнать их «до пределов аваров и черкесов, чтобы об этом сохранилась память до конца света в горах Эльбруса» [Персидские исторические документы в книгохранилищах Грузии, 1974. С. 25].

Выполняя этот приказ, в сентябре 1738 г. во главе 32-тысячного войска Ибрагим-хан напал на джарские джамааты, но потерпел сокрушительное поражение, во время которого погибли вместе с ним виднейшие иранские военачальники и подавляющая часть экспедиционного корпуса. Узнав об этом, штурмовавший в это время Герат и Кандагар Надир-шах ускорил завоевание Афганистана, Индии и Средней Азии, чтобы использовать закаленные войска и награбленные средства для осуществления Дагестанской кампании. Мотивируя необходимость такой последовательности действий, он заявил своим приближенным: «Дела областей Азербайджана таковы, то если описать тамошнее положение, то это происшествие (гибель Ибрагим-хана – Н.С.) станет поводом к осмелению врагов и ослаблению большинства храбрецов, сокрушающих ряды (неприятеля). Если мы направимся в Иран, то все кочевые племена в Индии, Белуджистане и афганцы будут (нас) преследовать и не допустят, хотя один человек ушел из этой страны» (Индии - Н.С.) [Мухаммад-Казим, 1961. С. 179 б].

Таким образом, в ходе успешного завоевания Индии и других стран Востока планы Надир-шаха стали обретать ясно выраженный дагестанский оттенок. Неслучайно на приеме высшей военно-феодальной элиты, посвященном итогам Индийского похода, он подчеркнул: «Я взял под свою власть Хиндустан, земли Турана и Ирана, а сейчас я так пожелал: с огромным бесчисленным войском вступить в царство Кумух и сделать новое клеймо на этой стране. От такого клейма огонь пойдет по всему миру» [Козлова А.Н., 1976. С. 72-73]. По словам известного иранского историка из близкого окружения шаха Мухаммада-Казима после этой встречи «(войско пришло в движение и, делая переход за переходом, двинулось в сторону Дагестана» [Мухаммад-Казим, 1961. С.29].

Сказанное относится к июлю – августу 1739 г., когда следовавший в свите шаха на обратном пути из Индии русский посол И.И. Калушкин составил о нем ряд ярких характеристик. Это было время блистательных побед на Востоке, когда Надир-шах находился в зените своей славы. По внушению придворных льстецов его стали называть «непобедимым полководцем», «Грозой Вселенной», а сам он возомнил себя властелином мира, став высокомерным, грубым, жестоким и недоступным.

«Новый Новуходоносор обезумел от своих успехов», - подчеркивает наиболее плодовитый историк С.М. Соловьев и приводит следующую тираду Надира о себе: «Стоило мне лягнуть одною ногою, и вся Индия рушилась с престолом Великого Могола, следовательно, если обеими ногами лягну, то весь свет в пепел обращу… Персия, скверная, достойна ли ты такого великого государя иметь. Един бог на небе, мы единый государь на земле, ибо ни один монарх на свете нас без внутреннего страха слышать не может» [Соловьев С.М., 1963. С. 87-88].

Так началась новая эпопея в истории  народов Дагестана, когда Надир-шах для овладения этой важной стратегической областью организовал третий поход, получивший в литературе название Дагестанского. По сведениям различных авторов, ссылающихся на участников, очевидцев и современников событий, общая численность войск, участвовавших в этом походе, превышала 100 тыс. человек [Бутков П.Г., 1869. С. 211; Тамай А.И., 1958. С. 113; LokhartL., 1938. Р. 201]. Часть этих сил в количестве 40-тысячного войска в мае 1740 г. была отправлена из Хивы под командованием опытных военачальников Абдуллы Гани-хана и Фатх Али-хана покорить джарские джамааты и создать на их территории стратегический плацдарм для наступления на Дагестан.

Несмотря на многократное численное и военное превосходство противника, джарцы сражались героически, не сдавались в плен, погибая в неравном бою. По признанию современного иранского военного историка А.Т. Сардадвара: «Это была самая удивительная, самая героическая и самая кровавая битва, в которой джарцы дрались до последнего вздоха» [Сардадвар А.Т., 1354. С. 722]. Однако сдержать громадную лавину вражеских войск они не смогли. В феврале 1741 г. джарские джамааты были подавлены. Победители затем двинулись в Дагестан и к исходу мая подошли к Дербенту, откуда начали отдельные военные операции против непокорных дагестанских народов.

Положение в Дагестане значительно ухудшилось в июле 1741 г., когда Надир-шах лично привел в Дербент 66-тысячное войско для поддержки авангардных сил, действовавших под командованием Абдуллы Гани-хана и Фатх Али-хана. Взяв на себя верховное командование всеми наличными силами, он решил покорить Дагестан в ходе грандиозной военной операции, надеясь нейтрализовать усилия России и Османской империи путем демонстрации своей военной мощи.

К этому времени иранские войска контролировали территорию приморского Дагестана от Самура до Сулака. В результате упорных боев они захватили Дженгутай, Акушу, Цудахар и осадили Кубачи, после чего шах направил основные силы против Сурхай-хана и вставшего теперь на путь борьбы с захватчиками уцмия Ахмед-хана. Сдерживая натиск огромной массы вражеских сил, они боролись с противником до последней возможности, но, как сообщали из персидского лагеря И.И. Калушкин и сопровождавший его пристав И. Несветаев, оказавшись в крайне тяжелом положении, в середине августа они были вынуждены капитулировать со сдачей Казикумуха и Кубачи [АВПРИ. Ф.77. Оп.77/1, 1727. Л.146].

Как и следовало ожидать, отступление Ахмед-хана Мехтулинского в Аймакинское ущелье и капитуляция Сурхай-хана и уцмия Ахмед-хана усилили уверенность шаха в том, что он станет властелином Дагестана. Но сломить волю борцов за независимость ему не удалось. Народы Дагестана, поддержанные соседними народами Кавказа, активно поднялись на борьбу с захватчиками. Невозможность решить поставленную задачу в ходе одной операции стала очевидной. Как верно заметил английский историк Л. Локкарт: «Пока Авария оставалась незавоеванной, ключ к Дагестану был в недосягаемости Надир-шаха» [LokhartL., 1938. Р. 202].

Вот почему, исходя из сложившейся ситуации, во главе авангардных сил 12 сентября 1741 г. Надир начал наступление на Аварию, но в решающих сражениях под аулами Согратль, Чох, Обох, Мегеб, Шитли, Бухты Андалалского края, а также Камахи, Талисма, Ури, Улучара, Макар, Варанай Казикумухского ханства потерпел сокрушительное поражение, потеряв более 40 тысяч воинов из 52-тысячного войска [Гаджиев В.Г., 1996. С. 156-172; Сотавов Н.А., 2000. С. 158-167.]. Апогеем поражения захватчиков стала заключительная битва 27 сентября 1741 г. у подножья Турчи-Дага на поле «Хициб», где отступавшие воины шаха оставили обоз, часть гарема и казны своего повелителя. Кроме того, противник потерял более 33 000 лошадей и вьючных животных, 79 пушек, большую часть боеприпасов и холодного оружия [Тамай А.И., 1958. С. 114].

Таки образом, несмотря на колоссальные усилия Надир-шаха, этот поход в Дагестан закончился полным провалом. Без преувеличения можно сказать, что эта победа над многочисленным врагом и прославленным полководцем стала возможной благодаря объединенным усилиям всех народов Дагестана. По своим масштабам, накалу и военно-политическим последствиям она имела не только местное, но и международное значение. Подтверждение тому – свидетельства очевидцев и современников событий, а также исследователей различных стран и направлений, рассматривающих это событие как переломное в ходе освободительной борьбы горцев, подорвавшее военно-политическую мощь Ирана.

Так, подробно осведомленный по рапортам шахских военачальников о потерях иранских войск русский посол И.И. Калушкин пришел к однозначному выводу: «Нигде не слыхано потери стольких людей и оружия» [АВПРИ. Ф. 77. Оп.77/1, 1741. Л. 146.]. Сказанное подтверждается и другими современниками, например, английским купцом Дж. Ханвеем, близко знакомым с самим шахом и оставившим об этом событии такое заключение: «Этот могущественный полководец оказался в таком жалком состоянии, что остатки его войска, доведенного до 10 тысяч, должны были дезертировать или погибнуть» [HanwayJ., 1753. Р. 409]. Заключения такого же характера содержатся в работах личного секретаря и историографа Надир-шаха М.М. Астрабади, придворного врача француза Базена [Астрабади М.М., 1341. С. 260, 277; История Ирана, 1988. С. 37] и др. Подтверждая ту же мысль, упомянутый иранский историк Сардадвар пишет: «Этот великий полководец не знал до сих пор прецедента, чтобы противник мог бы с ним так расправиться» [Сардадвар А.Т., 1354. С. 722]. По меткому определению акад. А.Н. Новосельцева: «Звезда Надира закатилась в горах Дагестана» [Новосельцев А.П., 1972. С. 17].

О международных последствиях разгрома Надир-шаха в Дагестане дает представление реакция на это придворных кругов Петербурга, Стамбула, Парижа и Лондона, заинтересованно следившими за событиями на Кавказе в русле своей восточной политики. Так, французского посла в Петербурге де ля Шетарди поразило то, что «даже политические соображения не в состоянии были заставить удержаться от радости, выражавшейся здесь» [Сб. РИО, 1896. С. 579]. Подобные настроения царили и в Стамбуле, где поражение Надир-шаха было воспринято «с огромной радостью», «с восторгом», как важный фактор, отодвинувший угрозу нападения Ирана на Турцию [Erel Ş., 1961. S. 107; GökçeC., 1979. S. 34].Не остались в стороне от этих событий Англия и Франция, подталкивающие Надир-шаха на продолжение захватнической политики в Дагестане и овладение российскими владениями до Астрахани [Сб.РИО, 1896. С. 580; Сотавов Н.А., Касумов Р.М., 2008. С. 109-113].

В такой ситуации на кавказской арене стало проявляться воздействие нового существенного фактора – совпадение освободительной борьбы народов Дагестана со стратегическими интересами России, направленными на вытеснение из региона своих геополитических соперников – Ирана и Турции. Исходя из этого, правительство Елизаветы Петровны стало действовать более активно, препятствуя наступлению шахских войск на Север, поддерживая различными мерами антииранскую борьбу владетелей и старшин. Реакция с их стороны оказалась плодотворной: во второй половине 1742 г. с просьбой о покровительстве со стороны России и изъявлением готовности к совместной борьбе против Надир-шаха обратились в Кизляр 14 наиболее влиятельных владетелей и старшин Дагестана [РГВИА. Ф. 20. Оп.1/47. Л. 108].

Разумеется, что такая позиция местных владетелей вынудила Надир-шаха отказаться от намерения конфликтовать с Россией, умерить свой антироссийский пыл. Неслучайно вице-канцлер М.И. Воронцов особо подчеркивал, что между Россией и Ираном была бы война, если бы дагестанцы не остановили зарвавшегося противника [АВПРИ. Ф. 89. Оп. 89/1, 1742. С.16]. Естественно, что предпринятая Надир-шахом в таких условиях последняя попытка наказать жителей приморской полосы Дагестана в конце 1744 – начале 1745 г. обернулась еще большим провалом, ускорив гибель самого шаха и его обескровленной державы.

Приведенные материалы призывают нас не только прославлять героизм, патриотизм и единство народов Дагестана в час тяжелых испытаний, но и увековечить их великий подвиг в памяти потомков. Отрадно сознавать, что большую работу в этом плане по воспитанию молодежи в духе патриотизма, дружбы и единства народов Дагестана в составе России проводит руководство Республики. Важным шагом на этом пути стало открытие 12 августа 2004 г. у подножья горы Турчи-Дага на поле «Хициб» грандиозного мемориального комплекса в память о славной победе наших героических предков над «непобедимыми» полчищами Надир-шаха.

Примечания

АВПРИ (Архив внешней политики Российской империи). Ф. 77: Сношения России с Персией. Оп. 77/1, 1727. Д.8; Оп. 77/1, 1734. Д.4. Ч.2.

АВПРИ. Ф. 89: Сношения России с Турцией. Оп. 89/1, 1742. Д.5. Ч. 1.

Бутков П.Г. Материалы по новой истории Кавказа с 1722 по 1803 г. СПб., 1869.Ч.1. Гаджиев В.Г. Разгром Надир-шаха в Дагестане. Махачкала, 1996. 

История Ирана.  Хрестоматия. М. ,1988.

Козлова А.Н. «Намэ-йи Аламара-йи Надири» Мухаммад-Казима о первом этапе похода Надир-шаха на Табасаран // Освободительная борьба народов Дагестана в эпоху средневековья. Махачкала, 1976.

Новосельцев А.П. Освободительная борьба народов Закавказья в XVIII в. // Вопросы истории. 1972.  № 5.

Персидские исторические документы в книгохранилищах Грузии. Тбилиси, 1974. Вып.4.

РГВИА (Российский государственный военно-исторический архив). Ф. 20: Секретная часть экспедиции военной коллегии. Оп. 1/47. Ед.хр. 12. Л. 10; Ед. хр. 29.

Сб. РИО. СПб., 1896.

Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. IX, Кн. X, Кн. XI. М., 1963.

Сотавов Н.А. Крах «Грозы Вселенной». Махачкала, 2000.

Сотавов Н.А., Касумов Р.М. Дагестан и Каспий в международной политике эпохи Петра I и Надир-шаха Афшара. Махачкала, 2008.

Тамай А.И. К вопросу о провале Дагестанской кампании шаха Надира (1741-1743 гг.) // Уч.зап. ИИЯЛ Даг ФАН СССР. 1958. № 5.

Erel Ş. Dagistan ve dagistanlilar. Istanbul, 1961. 

Gökçe C. Kafkasya ve Osmanli Imperatorligunun Kafkasya siaseti. Istanbul, 1979.

Hanway J. A historical Account of the British Trade over the Caspian Sea. London, 1753.

Lokhart L. Nadir Shah. A critical studu, based mainli upon contenporaru sourkces. London, 1938.

Астрабади М.М. Джахонгоша-е Надири. Техран, 1341.

Дорре-е Надери. Пакшоде-е ан // Надершах. Техран, 1324.

Мухаммад-Казим. Намэ-йи Алашара-йм Надири. М., 1961. Т.2.

Мухаммад-Казим. Поход Надир-шаха в Индию (Извлечение из «Тарих-и Аламара-йи Надири») / Пер., пред. и прим. П.И. Петрова. М., 1961. 

Сардадвар А.Т. Тарих-е незами ва сийаси-йе довране Надершах-е Афшари-йе. Техран, 1354.