(по сочинению «Китабу ‘ибарат ал- и‘тибар фи истислахи ал-а‘мал би кадари ал- иктидар» («Книга рассказов о значимости стремления к улучшению деяний по мере своих сил»)

Личность Мухаммадатахира ал-Карахи, одного из выдающихся дагестанских ученых-богословов заслуживает пристального внимания исследователей. Его вклад в историографию Дагестана XIX века, особенно в освещение периода Кавказской войны, трудно переоценить. Проделанная им в работе «Блеск горских шашек в некоторых шамилевских битвах» реконструкция событий, происходивших на Северном Кавказе в 1830-1850-х годах, служит важнейшим источником для пониманию духа этой драматичной и противоречивой эпохи.

В своем автобиографическом сочинении «Китабу ‘ибарат ал- и‘тибар фи истислахи ал-а‘мал би кадари ал-иктидар» [1]. Мухамадтахир ал-Карахи описывает некоторые факты из своей биографии, происходившие как в период имамата Шамиля, так и во время работы его кадием Дагестанского народного суда. Представляется целесообразным раскрыть краткое содержание работы в виде условных обозначений глав:

"О себе" (вступительное слово), "О начале учебы", "Об учителе Хаджи-Дибире ал- Гунухи", "О знакомстве с наставником имамов Джамалуддином Казикумухским”, "О преподавании в медресе Ницовкра", "Рождение сына Хабибуллы", "Назначение наиба Абдуррахмана ал-Гочови", "Назначение кадием в с. Тлярош", "Первый личный визит имаму Шамилю", "Назначение Даниял-Султана Илисуйского наибом Караха", "Укрепление крепости Голониб", "Переселение в Дарго" "Взаимоотношения с имамом Шамилем", "Первый съезд ученых и наибов в Анди", "Съезд в Сивухе", "Съезд в Гиничутле", "Созыв ученых обществ Гидатль, Келеб и Карах в Голотле", "О том, как Даниял-Султан сместил наиба Хаджиява", " Встреча с Назаровым и передача списка хроники", "Смута в Дагестане", "Смерть Муртазали Гидатлинского", "Встреча с Меликовым", "Приглашение на работу в Темир-Хан-Шуру", "Аттестация местных кадиев", "Встреча с Джорджадзезе и передача ему хроники", "Ходатайство шейху Абдуррахману ас-Сугури", "Прошение об отставке", "О восстании в Согратле", "Заключение".

В самом начале своего труда он дает себе следующую характеристику: «...с самого раннего детства Всевышний Аллах наполнил мое сердце любовью к справедливости и ненавистью к несправедливости. Когда я вижу или слышу, что справедливость была совершена кем-либо или по отношению к кому-либо я радуюсь этому, и меня переполняет восторг. И наоборот если я вижу и слышу, что кто-либо совершил несправедливость или с кем то поступили несправедливо, то меня охватывает гнев. И я стараюсь всеми силами помочь угнетенному, чтобы отвести от него несправедливость. Хвала Аллагьу за такую милость и щедрость с его стороны. Также туда [к полученным им милостям от Аллагьа] можно отнести мою жажду к получению знаний, хотя и говорили, что у меня нет возможности изучать науки, так как я единственный ребенок в семье». 

Далее ал-Карахи пишет о своем становлении как ученого богослова: «В своем селении я изучил традиционные книги до ал-Джами [2] и женился. Затем я ухватился за 

подол ученого Хаджжи Дибира ал-Гунухи [3] да освятит Аллагь его душу. И не отлучался от него без крайней нужды до тех пор пока не получил достаточный багаж знаний. В одно время к этому устазу пришли учиться двое сыновей Мухаммада афанди ал-Яраги да освятит Аллагь его душу. Я относился к ним с большим почтением, и после этого один из праведников говорил, что за мной чувствуется благословение от чьей-то большой заботы. Наверное, это исходит от шейха ал-Яраги, потому что я дружил с его сыновьями искренно и верно».

Получив традиционное для своего времени образование, молодой ученый сам приступает к педагогической деятельности: «Затем после того как устаз Хаджжи Дибир отправился к святому «дому Аллагьа» меня пригласили в селение Ницовкра в качестве преподавателя. Я жил там, довольствуясь [тем, что есть] и, не стремясь к богатству и славе, хотя моя семья и нуждалась [букв. В тексте - в латании дыр на своей одежде].

В тот период я посещал в Казикумухе устаза Джамалудина да освятит Аллагь его душу. Они были убеждены в моей праведности настолько, что Махмуд хан однажды сказал про меня, что если он скажет, что является пророком, то вы ему поверите. Это было время, когда Шамиль, да освятит Аллагь его душу, был окружен на Ахульго и, спасаясь, ушел в сторону Чечни».

Затем, ал-Карахи пишет о случившейся в 1840 г. засухе, которая вынудила его в «поисках пропитания» некоторое время заниматься торговлей в Цудахаре. В этом же году у него родился сын Хабибуллах. А после того как власть имама Шамиля распространилась и на общество Карах, он встретился с назначенным над ними наибом Абдурахманом ал-Гучуви: «Я встретился с ним и, хотя я был моложе, а он был старше моего отца, но сказал ему: «В доме, в котором ты проживаешь, собирается казенное имущество, и никоим образом не смешивай его с тем, что принадлежит лично тебе». Он исполнял мое назидание до тех пока не переехал в свое родное селение. Он назначил меня кадием селения Кьуруш [4] без моего на то желания, и я не смог избежать этой участи».

Через некоторое время ал-Карахи уходит с поста кадия по собственному желанию. Сменивший Абдурахмана ал-Гучуви наиб Нурмухаммад ал-Гунухи отправляет его по просьбе влиятельного мудира Кебедмухаммада в Телетль «чтобы возглавить там суд». Однако, ал-Карахи отказывается от исполнения обязанностей кадия в Телетле и возвращается в свое родное село. Но вновь к нему приходит послание от наиба с требованием исполнять обязанности кадия уже с в селении Гочоб. Тогда ал-Карахи отправился к имаму Шамилю и сказал ему: «наибы распоряжаются делами кадиев как им заблагорассудиться. Или же разреши мне находиться дома, или же прикажи выносить правильное решение для тяжущихся. Я ничем не стану препятствовать наибу, чтобы общественные дела не пострадали». На что имам ответил: «продолжай выносить решения согласно Корану». 

После того как наибом был назначен Даниял Султан Елисуйский Мухаммадтахир ал-Карахи получает по приказу Шамиля звание муфтия. В это время он исполнял также обязанности кадия в своем родном селении Цулда. По его приказу жители Цулда и окрестных сел начали строительство крепости Къулунуб. «За то время, когда я был муфтием - пишет ал-Карахи - я приложил все свои усилия для того, чтобы раздача закята [5] в нашем вилаяте [6] тем категориям лиц, которым она положена осуществлялась согласно шариату. А также для освобождения мечетей от того для чего они не предназначены, запретив им раздавать там все, что может их осквернять... И (запретил) построение комнат для кадиев и проживания мутаалимов. Все это с трудом воспринималось кадиями и населением. Ведь оставлять привычное людям тяжело, как будто им отсекают (какой-нибудь) орган.

Я установил правило, по которому следовало забирать некоторое имущество на военные нужды только у богатых, а не у бедных». 

Последнее установление ал-Карахи пытался обойти Даниял Султан Елисуйский, который предлагал назначить мерой наказания за дезертирство конфискацию имущества. Но получив решительный отпор со стороны Мухаммадтахира, был вынужден отдать приказ, по которому имущество отбиралось только у состоятельных горцев, а неимущим назначали тюремные сроки. Описывая период работы муфтием ал-Карахи писал: «Я не давал надежды ближнему своему в претворении в жизнь его лжи. И не приводил в отчаяние дальнего в отстаивании им правды. Я показал и врагу и другу, как горечь, так и красоту истины. Я никого не учил ни лжесвидетельству, ни ложной клятве. Я всегда был искренен с тем, кто обращался ко мне за советом. Поэтому со мной советовались те, кто желал справедливости. И не приближался ко мне лишь тот, кто желал сделать ложное утверждение... Будучи муфтием, я никому не угождал ни частному лицу, ни какому либо джамаату, чтобы назначить кадия или начальника».

Через некоторое время ал-Карахи оставляет должность муфтия и решает отправиться к имаму Шамилю. Получив от него разрешение, он прибывает в столицу имамата, где проводит по его словам «четыре зимы и три лета, питаясь тем, что взял с собой из дома». Период жизни в Дарго ал-Карахи описывает следующим образом: «Имам часто приглашал меня в гости и дарил подарки. Он испытывал меня, приглашая жить к себе в дом, давая имущество, и даже через моих друзей предлагал мне жениться. Однако я отказался жить в его доме, вернул ему имущество и категорически не согласился жениться. Даже в одном маджлисе [7], имам сказал про меня: «этот Мухаммад Тахир отказывается брать то, что я ему даю. Может это от того, что он думает, что то, что в моих руках является сомнительным?» Я ответил: «я не вижу это сомнительным, но однако боюсь, что ты даешь мне это из-за симпатий ко мне, а не потому что я этого достоин».

Однажды он отправил ко мне тулуп из шкур ногайских ягнят с письмом, что он дарит мне его в виде назра [8]. По дороге домой я одел его один раз, однако по возвращении обратно в Дарго я вернул его имаму с письмом, в котором делал ему дуа [9] и восхвалял его. Из-за подобных случаев имам и его окружение были убеждены в том, что я не претендую ни на имущество, ни на власть. И тем самым мой авторитет в глазах имама возвысился до такой степени, что его охрана никогда не препятствовала мне посещать его и не отбирала мой кинжал. Сам имам никогда не давал мне садиться напротив себя, а всегда усаживал меня рядом с собой».

Имам после настоятельных уговоров все ж таки поселил ал-Карахи на одну зиму в одной из комнат своего дома. Когда между приближенными к Шамилю мюридами случались конфликты он часто выступал в роли арбитра. Дважды имам намеревался отправить Мухаммадтахира к своему сыну Газимухаммаду в Карату в качестве преподавателя. Но в обоих случаях этого не произошло по причине того, что эту должность испрашивали для себя другие (не названные) ученые.

После падения имамата фигура Мухаммадтахира ал-Карахи не могла не вызывать определенный интерес со стороны новых властей, поскольку уже тогда по всей видимости была известна его деятельность в качестве историографа имама Шамиля. Его вызывает к себе в Гуниб некто Назаров [10] с требованием передать ему «книгу о событиях (во времена) Шамиля [11]». Мухаммадтахир пытался уклониться от этого визита, но ему все-таки пришлось явиться к Назарову, который попросил переписать эту рукопись. Получив копию книги, Назаров в знак благодарности освободил семью ал-Карахи от налоговых повинностей.

В 1863 г. поднялось восстание горцев в Закатальском округе под руководством Муртазали, которое не обошло стороной и Мухаммадтахира ал-Карахи: «затем, когда поднялась смута Муртуза, увеличились сплетни и наговоры и многие пострадали от этой смуты. Часть из них была отправлена в Сибирь, а другая часть убежала и скрывалась. Люди начали ходить с доносами на меня к Назарову. Мои братья и друзья испугались за меня, и пришло известие от диванбега в Хубикь [12] через нукера: «Назаров разгневан на тебя и поминает недобрым словом и поступай, как знаешь». На что я ответил посыльному: «хвала и благодарность вам за то, что известили меня о таком положении, однако с моей стороны не было никакой измены. Но если Всевышний Аллах желает испытать меня, то никто не может воспрепятствовать тому, что он предписал».

Дело дошло до того, что Мухаммадтахир был вынужден несколько месяцев скрываться у своего друга Пилла Тликини. Однако за ним не было установлено никакой вины, и в его защиту выступил Муртазаали ат-Телетли. После того, как умер известный ученый, бывший секретарь имама Шамиля Муртазали ал-Уради, который занимал должность кадия при Дагестанском народном суде, в областной администрации решили призвать на нее ал-Карахи. Мухаммадтахир всячески отказывался от возводимых на него обязанностей, ссылаясь на физическую немощность. Вызванный в Гуниб к новому начальнику Среднего Дагестана Кармалину, он просил его передать Меликову о своей «непригодности занимать такую должность». Однако последний затребовал его к себе и настоял на назначении ал-Карахи кадием Дагестанского областного суда.

Проработав около четырех лет в должности кадия Мухаммадтахир ал-Карахи, попросил администрацию Гунибского округа освободить от занимаемого поста. Уже в преклонном возрасте он встретил события периода так называемого «короткого шариата», когда в 1877 г. в Дагестане вспыхнуло крупное восстание против колониальной политики царской России. Услышав о том, что известному шейху накшбандийского тариката Абдурахману ас-Сугури запретили проповедовать и встречаться с людьми ал-Карахи идет на встречу с начальником Среднего Дагестана князем Джорджадзе, которому говорит следующее: «я слышал о том, что Абдурахману ас-Сугури запрещено читать проповеди людям, однако он не призывает людей к чему-либо наносящему ущерб императору (падишаху). Если вы будете поступать подобным образом, то сердца людей, исповедующих ислам, будут отчуждаться от вас и невзлюбят политику царя». Слова Мухаммадтахира вызывают недовольство у Джорджадзе. Однако, удостоверившись, что ал-Карахи не виделся с Абдурахманом ас-Сугури со времени пленения Шамиля, он обещает посодействовать. И как пишет ал-Карахи: «через некоторое время дела шейха Абдурахмана наладились по милости Всевышнего Аллаха».

Вместе с тем, на страницах своего сочинения ал-Карахи выражает сострадание к участникам восстания, которое было жестоко подавлено. Он пишет: «друзья мои также забеспокоились о моей участи, однако сам я находился с надеждой, на то, что меня все эти беды обойдут стороной. Ведь до сих пор Всевышний Аллах уберегал меня от всех бед в религии, от мирских и духовных смут и испытаний времени. Но и страхи не покидали меня потому как те, кто более достойные, чем я и те, кто были одарены большими знаниями и благочестием подверглись».

Мухаммадтахир ал-Карахи умер в своем родном селе Цулда в ноябре 1880 г., где и был похоронен. Своим многогранным творчеством и гражданским мужеством он резко выделяется на фоне других дагестанских ученых XIX в. Его разнообразные по жанру труды еще не до конца изучены и ждут своих исследователей.

Литература и примечания:

[1] На сегодняшний день выявлено два списка этого сочинения. Один из находится в Рукописном фонде ИИАЭ ДНЦ РАН, а другой - в музее Мухаммадтахира ал-Карахи в с. Цулда Чародинского района. Перевод Абдулмажидов Р.С., Шехмагомедов М.Г.; 

[2] Абдурахман ал-Джами, один из известнейших мусульманских ученых, выдающийся деятель культуры и литературы Средней Азии и Ближнего Востока XV в.; 

[3] Хаджжи Дибир из Гунуха; Дибир Хаджияв из Караха, известный знаток арабского языка, мусульманского права, преподаватель. Как сообщает Мухаммадтахир ал-Карахи (1941, с. 89) «мой устаз Хаджж Дибир ал-Хунухи ал-Карахи был взят в плен русскими, когда они овладели обществом Карах в 1845 г., но был освобожден Аргутинским «с возвеличением и почестями», «стараясь снискать расположение народа к русским» (1941, с. 197). Был широко известен как преподаватель медресе. Его учениками были впоследствии ставшие знаменитыми Муртазаали из Урады, Мухаммадтахир ал-Карахи, Хасан ал-Кадари. Гонох - селение в Чародинском районе РД. См. Назир ад-Дургели «Услада умов в биографиях дагестанских ученых». Перевод с арабского, комментарии, факсимильное издание, указатели и библиография подготовлены А.Р. Шихсаидовым, М. Кемпером, А.К. Бустановым. М. 2012. С. 94; 

[4] Тлярош - одно из селений карахского общества. Ныне в Чародинском районе РД: 

[5] Обязательный годовой налог в пользу бедных у мусульман, нуждающихся, а также на развитие проектов, способствующих распространению ислама и истинных знаний о нём и так далее. Закят - один из пяти столпов ислама; 

[6] Области; 

[7] Собрании; 

[8] Термин, применяемый в мусульманском праве и подразумевающий отчуждение имущества по завещанию либо в виде договора дарения; 

[9] Помимо ритуальной молитвы мусульмане часто используют молитву-дуа. Дуа (араб. - мольба, молитва) – это произвольная молитва не имеющая условий определённого времени .состояния чистоты и т. д . Мусульмане часто используют определённые молитвы в разных жизненных ситуациях , после ритуальных намазов и во время зикров (поминаний Аллаха); 

[10] На наш взгляд, есть все основания полагать, что здесь речь идет о военном начальнике Среднего Дагестана ген-майоре И.Д. Лазареве. Мухахаммадтахир ошибочно называет его Назаровым; 

[11] Под этой книгой подразумевается фундаментальный труд Мухаммадтахира ал-Карахи известный в историографии как «Блеск дагестанских шашек в некоторых шамилевских битвах»; 

[12] Аварское название с. Гуниб. 

Исследование проведено при финансовой поддержке гранта Российского государственного научного фонда № 12-01 -00359.

Научное обозрение. Махачкала, 2012. Вып. 58. С. 3-7.