В верховьях реки Самур, недалеко от селения Мухах расположены развалины древней и влиятельной крепости Тарасан. Этот укрепленный населенный пункт являлся самым южным аварским поселением в долине Самура. Он упоминается в хронике Ахты-наме в форме «Тарса», хотя в отдельных списках Гюлистан Ирам, написанного А.Бакихановым в 1-й половине ХIХ в., дается и форма «Тарасан»

(умарай-и Тарасан).

Старики и любители прошлого, происходящие из числа «северных» цахуров, хорошо знают, что поселение Тарасан было аварским. Авторами там найден обломок куфической надписи, датируемый примерно ХIII в.[1]. Лежат эти развалины в нескольких сотнях метров к северу от сел. (Верхний) Мухах. Помнят о существовании селения Тарасан, причем как аварского и жители Кусура, которые рассказывают, что тарасанцы ушли – несколько столетий тому назад – в «Передний Цор», т.е. в Закатальскую зону.

При работе членов ЗСПК в верхнем Мухахе, тамошние поверенные показали, что «селение существует очень давно. Предание говорит, что селение это было большое: около 300 дымов, чему служат доказательством и теперь развалины и остатки построек. Когда исламизм стал больше и больше распространяться, то некоторые из здешних жителей направились в Грузию (Кахетию) и образовали там Талы, Мухах, Сапунчи. К ним стали присоединяться жители с других мест…»[2].

На первый взгляд предание о наличии рядом, в 500 м друг от друга, двух поселений: Мухаха и Тарасана нелогично. Однако ситуация проясняется при обращении к материалам ЗСПК, собранным в сел. Эхеди Чардах, часть жителей которого является тарасанцами по происхождению. По их словам, «здешние [тарасанские] горы принадлежат чардахлинцам с незапамятных времен. Прежде здесь жили чардахлинцы, и у них вместе с мухахцами было одно большое селение [Тарасан]. Потом чардахлинцы выселились на место настоящего их селения [Эхеди Чардах] на плоскости. Земли [в горах Тарасана и Мухаха] разделялись так, что чардахлинцы имели здесь 1/3 гор, а мухахцы 2/3[3], такой порядок пользования сохранили и на плоскости[4]. Разве теперь изменились вследствие наследственных разделов, купли и продажи. Разница [существует ныне] в наречии: чардахлинцы говорят на Аварском, а мухахцы на калтахском наречии (в языках) произошла, как говорит предание, от того, что во время чумы чардахлинцы [правильнее – тарасанцы] многие лишились своих жен и потом женились на калтахках»[5], а у их детей получил преобладание калтахский, т.е. цахурский язык.

Вышеприведенные архивные сведения говорят о том, что в прошлом Мухах фактически являлся одной из составных частей или даже кварталом крупного поселения Тарасан. Вероятно, в ХVII в. большая часть тарасанского населения спустилась в приалазанские предгорья. В горах остались лишь жители бывшего тарасанского квартала Мухах. А здесь, в горах, в результате эпидемии чумы, которая в долине Самура – согласно местным памятным записям – имела место в 1730/31 г.[6], осталось совсем мало жителей, особенно женского пола. Можно также предположить, что эпидемия в селении произошла зимой, когда большинство мужчин с отарами находились на зимних пастбищах в Закавказье.

В результате, оставшееся в живых аварское население, в целях восполнения демографического потенциала, начало заключать браки с жителями расположенных ниже цахурских селений. Это, в свою очередь, привело к постепенному распространению в первоначально аварском селении Мухах цахурского языка. Во второй половине ХVIII века, когда верховья реки Самур покинули – одни временно, а другие навсегда – авароязычные кусурцы, киргилцы и горгитлинцы, Мухах, где цахурский язык уже занимал определенные позиции, благодаря женам-цахуркам, оказался в окружении лишь исконно цахурских селений. Это обстоятельство, как мы думаем, и стало катализатором смены этнического самосознания жителей Верхнего Мухаха, произошедшей, скорее всего, на рубеже ХVIII-ХIХ вв.

В этой связи следует отметить, что в селении (Верхний) Мухах имеется 4 тухума: Шагьмуравамми (цахур. – «Шахмуровы»), Уджагъавамми (цахур. – «Уджаговы»; от уджагъ – «огонь»), КIарнавамми (цахур. – «Черные») и Андивамми (цахур. – «Андийцы»)[7], из которых последнее известно как образованное андийскими аварцами. Кроме того, в языке («в мухахском говоре заметно представлены лексические параллели» из аварского языка[8]: рухьен – «веревка», хьечI – «песня», аракъ – «мелкий орех», годжа – «сука», цIе – «коза», терет – «град», гаччул – «огурец», цIодол-гьама – «улитка», шакъи – «чернила», чIамчIий – «корзина» и т.д.[9]) и антропонимии («среди женских имен чисто аварскими являются Гьуьрул-эн (ср. авар. ХIурулгIен), Меседий/Меседу»[10]) мухахцев явно видно аварское влияние, которое вполне может быть языковым субстратом, особенно в свете приведенных выше данных.

Сел. Тарасан стояло практически на древней Диндибской дороге (Диндиб болнух), которую грузины арабской эпохи называли «Лекетской», отмечая, что по ней приходили северокавказские воины-кочевники в Восточное Закавказье. Имело место это, к примеру, во 2-й половине VIII в.

Тарасан располагался, таким образом, на одной из главных линий связи, веками существовавшей между западным Прикаспием и Закавказьем, – той, которая проходила через Сулакский бассейн Дагестана. Этот маршрут в эпоху средневековья, – после возведения в VI в. Дербентского оборонительного комплекса – приобрел относительно большое военно-стратегическое значение в системе противостояния Севера и Юга.

Тарасанцев не видели в Присамурье ни деды, ни прадеды нынешних верхне-мухахцев и кусурцев, хотя им и известно, что те были аварцами и что ушли они в Алазанскую долину в давние времена. По нашим соображениям, исход этих тарасанцев – простых воинов и их военно-политических руководителей – амиров, пошел с ХIV-XV вв. Осуществлялся он в рамках процесса постепенной ликвидации грузинского феодализма на землях Цора и воссоздания там аварской национальной государственности, корни которой уходят в эпоху Сарира и глубже – в к Лпинии (Лпинку/Лепону).

В ХV - начале XVI в. тарасанцы, наряду с коренными жителями аварского сел. Чардах, служили в качестве одной из военных опор хицских (по происхождению) амиров, которые перебазировались из горного Дагестана в Закавказье. От них вели свое происхождение, согласно местным письменным источникам, елисуйские султаны.

При всем этом, однако, в горах Дагестана сел. Тарасан существовало еще на рубеже ХVII-XVIII вв. Утверждение это основано на эпиграфическом материале. Последний свидетельствует, что современником знатного елисуйца Алисултана-паши (1695-1731 гг.), был известный в те годы «мастер» Мухаммадвали Мишлешский по прозвищу «Ашти»[11], упоминаемый под 1700/701 гг., руководил строительством мечети в горном Тарасане. Позднее, однако, вероятно после походов Надир-шаха, когда почти все горцы, которые еще оставались в Тарасане, расселились в нижней части Мухахского ущелья (на Диндибской дороге), камень с этой арабской надписью, был перенесен в Закавказье. Там камень вставили в стену соборной мечети аварского селения Эхеди Чардах[12], где он стоит и в настоящее время.

Тарасанцам восточного Закавказья принадлежали традиционно сотни гектаров плодородных земель, расположенных в пределах Закатальского (окрестности сел. Джимджимах, Сабунчи и нежилого ныне Агдамкалала) и Кахского районов АР. Объясняется этот факт тем, в частности, что они являлись одной из главных военных опор султанов Елису и проживали в нескольких населенных пунктах Мухахского ущелья и Кахского района. Аварский язык и культуру, однако, сохранили на данный момент лишь те тарасанцы, которые обосновались в селениях Эхеди и Бехе Чардах.

Те же из них, которые расселились в других селениях Закатальского и Кахского районов, трансформировались к настоящему времени в азербайджанцев «лезгинского» происхождения. Они, как и другие тюркоязычные на данный момент жители восточного Закавказья, имеющие аварское происхождение, неоднократно, с начала 1990-х годов, высказывали желание (в том числе и в печати[13]) вновь освоить аварский язык и, таким образом, вернуться к своим корням, то есть стать аварцами.

В записи лезгинских исторических преданий, сделанной примерно пару столетий тому назад, известной как Ахты-наме (дошло до наших дней в двух списках), упоминается загадочный топоним «Тарса». Причем в первой половине ХIХ в. ходили по Лезгистану, как пишет А.-К. Бакиханов, рассказы, из которых можно было понять, что располагалось это «Тарса» якобы в среднем течении Самура, вблизи лезгинского сел. Гапцах. Считалось «Тарса», которое возглавляли тогда амиры – князья, городом некоего Камкама, притом что лезгинское сел. Микрах объявлялось местопребыванием хазарского амира Самсама[14].

В тексте Ахты-наме говорится в связи с поднятым вопросом следующее: в поддержку военно-политических позиций амира Самсама, посаженного править на правом берегу р. Самур, «построили» хазары (VII в.) «город Тарса, жителей которого привели из области, ныне называемой» Кизляр. Список же А.Ф. Десимона гласит, что «Самсам основал город Тарса, населив его жителями из Кавказской области»[15].

Здесь следует указать, прежде всего, на то, что слово самсам является семитским (по-арабски «прямой меч»), как и камкам (по-арабски «океан; щедрый муж, вождь»). Мало того, лица с именами Самсам и Камкам упоминаются в популярном религиозном сочинении Кисас ал-анбийа', написанном на мусульманском Востоке. Самое главное, однако, это то, что называются они в тексте данного сочинения вне какой-либо связи с Дагестаном и Кавказом вообще.

Ахты-наме рассказывает, что хазарский ставленник Самсам Микрахский, живший якобы в пределах VII-VIII вв., стал враждовать с Дарвишайи Ахтынским, который происходил-де «из рода Сасанидов». Приходя с лезгинских земель, которые расположены ниже Ахты по течению Самура, Самсам месяцами и даже якобы годами осаждал князя Дарвишайи. Последний, оказавшись, наконец, в безвыходном положении, призвал себе на помощь воинов со стороны. Были они из Рутула, из цахурского сел. Джиных, из какого-то «Р-фука», лежавшего «судя по контексту, – как пишет А.Р. Шихсаидов – в верховьях Самура»[16]. Первыми же в списке этих верхнесамурских союзников князя Дарвишайи Ахтынского историческое сочинение (Ахты-наме) называет амиров, то есть наследственных феодальных правителей «Тарса».

В списке Десимона говорится в данной связи, что осажденный Самсамом Микрахским правитель Ахты, сумел все же защититься тогда от названного ставленника хазаров. Добился он этого, «подкупив владетеля Тарса и пригласив на помощь других своих соседей»[17].

Из всего этого вытекает мысль, что предлагавшаяся в ХIХ в. локализация «Тарса» (в переводе с персидского тарса означает «христиане», откуда и может происходить вышеотмеченная увязка с Кизляром и землями левобережья Терека), которая опиралась на лезгинские предания указанного времени, не может быть принята. Так обстоят дела, если рассматривать их в свете новых научных знаний об истории верхнего Присамурья.

Связка «Тарса» с верхнесамурцами – с Рутулом, Джиныхом и Р-фуком, при том, что они выступают в качестве ахтынских союзников, готовых защищать Ахты от обитавших ниже микрахцев и хазаров, позволяет ставить здесь вопрос о северо-западной локализации «Тарса». Учитывая факт существования аварского сел. Тарасан в пределах Рутульского района РД и, одновременно, в нескольких километрах от цахурского Джиныха, мы считаем возможным локализовать легендарное «Тарса» иначе, чем было принято до сих пор, а именно в верховьях Самура, а не вблизи лезгинского сел. Гапцах.

Текст Ахты-наме показывает, что лезгины эпохи позднего Средневековья считали Тарса//Тарасан местопребыванием древних сильных князей, которые, возможно, возвысились еще в доисламскую эпоху истории Присамурья. Вероятно это была одна из вассальных территорий Второго Албанского царства (IХ – начало ХII в.), во главе которого стояли Багратиды. Соответствовала «Тарса» присамурскому нагорью, возвышающемуся к северо-западу от Джиныха и простирающемуся от цахурского села Аттал (где найдены, кстати, армянские надписи ХI-ХII в.) до пределов аварского Кусура.

Сказанное выше относительно древнего аварского населенного пункта Тарасан, на развалинах которого найдена надпись домонгольского времени, позволяет, как нам видится, понять смысл одной ценной для дагестановедения, но бывшей до сих пор непонятной фразы. Представлена она в тексте грузинского средневекового источника. Дело в том, что в Жизнеописании царя царей Давида (часть Картлис Цховреба), при описании событий начала 20-х годов ХII в., говорится о поддержке, которую получил Давид Строитель – царь объединенной Грузии – от «курдов, леков и тарсанов» в ходе установления им своей власти над «Ширваном». В очередной редакции перевода «Картлис Цховреба» этот отрывок несколько изменен: «Упорядочил царь все дела Ширвана, щедро одарив курдов, леков и тарасов»[18].

Учитывая, что несколькими строками выше это же Жизнеописание сообщает об «уничтожении» Давидом Строителем «курдов, лезгин и кыпчаков дербентских»[19], имевшем место вблизи прикаспийского г. Шабран, можно сделать закономерный вывод о тарсанах. Считая их – так же как часть курдов (Евлахская зона-?) и леков – обитателями земель, лежащих к западу от Прикаспия, и одновременно зная о топониме Тарасан, зафиксированном в верхнем Присамурье, мы почти не сомневаемся в отождествлении «тарсанов» Жизнеописания с авароязычными тарасанцами.

После принятия ислама элитой Второго Албанского царства со столицей в г. Нуха // Шеки, которое возглавляли правители из рода Багратидов // Багратуни, произошло небезынтересное событие. Перешло в ислам, как нам видится, население Тарасанского княжества, то есть верхней части Горного магала.

В данной связи следует обратить внимание на следующее: выше Рутула – в селении Ихрек - имеется куфическая надпись, сообщающая о возобновлении мечети, датированная 1016/17 г.; в сел. Рутул находилась куфическая надпись от 1150 г. – о постройке общежития для мусульманских аскетов (ханака); в горном-магальском сел. Гельмец есть надпись о строительстве минарета – то ли в 1161/62 гг., то ли в 1177 г.; в селениях Мишлеш и Цахур, которые лежат в пределах Горного магала, на подступах к Тарасану обнаружены куфические надписи ХII-ХIII вв.; в сел. Цахур – надпись о строительстве минарета в 1239 г.; в сел. Мишлеш – надпись о постройке мечети по приказанию «величайшего эмира», что имело место в 1247 г., и т.д.[20]

Судя по всему, процесс исламизации аварцев, проживающих в верховьях Самура, не стал простым явлением, развивающимся в одном заранее обозначенном направлении. Были, как видно, на этом пути отступления и колебания. Так, в рамках системы «Гурджистанского вилайата» монгольской империи Хулагуидов грузины сумели сделать определённые шаги по восстановлению христианства в названной части Дагестана. В селении Тарасан (в грузинской рукописи: Та…саран) была построена ими, примерно во второй половине ХIII века – когда христиане, подвластные монголам иели больше привелегий нежели мусульмане, являвшиеся объектом преследований, – церковь апостола Петра. В 1310 году этот храм посетил патриарх Евфимий. В то время христиане проживали, судя по всему, в Цахуре, где сохранялась и мусульманская община (?), а также в бассейне реки Джурмут, населённом аварцами, ибо в соседнем Анцухе имелась епископия[21].

В течение определённого времени, в ХIII-ХIV вв., в верхней части бассейна реки Самур сосуществовали, таким образом, христиане и мусульмане. Однако проживали они, по-видимому, в обособленных мелких населённых пунктах[22], расположенных поблизости друг от друга, о которых говорят многочисленные местные предания.

[отрывок из книги "Елису и горный магал в ХII-XIX вв. (очерки истории и ономастики). Махачкала, 2011.]

[1] См. Приложения. Эпиграфический материал. № II.

[2] ЦИАГ. Ф. 236. Оп. 1. Д. 9. Л. 10.

[3] Здесь имеет место чересполосность земель Тарасана, Чардаха и Мухаха, что в горном Дагестане обычно свидетельствовало о принадлежности их владельцев к одному обществу – джамаату [ЦИАГ. Ф. 236. Оп. 1. Д. 9. Л. 17, 50, 56об] (о летних пастбищах чардахцев и мухахцев см. ниже).

[4] Здесь, в одном ущелье, рядом друг с другом, расположены аварское поныне сел. Эхеди Чардах и аваро-тюркское вплоть до 1940-х гг. сел. (Нижний) Мухах, в котором ныне получил распространение азербайджанский язык. Начало языковой тюркизации жителей нижнего Мухаха было положено переселением сюда (в 1850-х годах и позднее, вплоть до 1970-х гг.) жителей верхнего Мухаха, которые к тому времени уже стали цахурами. Отметим, что в 1852 году, когда жителей Горного магала выселили в Закатальский округ, «в Баш-Мухахе считалось 44 дыма. На плоскости оставались 9 лет. В течение этого времени 20 дымов сделались жертвою тамошнего климата», так что возвратились только 24 семьи [ЦИАГ. Ф. 236. Оп. 1. Д. 9. Л. 10.].

[5] ЦИАГ. Ф. 236. Оп. 1. Д. 9. Л. 56.

[6] Баркуев К., Ахмедов М.-К., Шихсаидов А. Указ. раб. С. 175; Шихсаидов А.Р. Очерки истории, источниковедения, археографии… С. 385.

[7] Ибрагимов Г.Х. Цахурский язык… С. 163.

[8] Там же. С. 161.

[9] Там же. С. 149, 150, 152, 161, 162.

[10] Там же. С. 163.

[11] По-аварски «топор» – гIаштIи, но «Ашди» – это и имя собственное у цахуров Горного магала. О цахурах «Ашдиевых», происходивших от некоего «Ашди» см. Мусаев Г. Цахуры… С. 230.

[12] Неймат М.С. Указ. раб. С. 83, 153-154.

[13] Горгизулав М. Тулуязеги умумузул ракьал къваригIун руго // Газета «МагIарулал». МахIачхъала, 10.01.1997 г. (на авар. яз.).

[14] Аббас-Кули-ага Бакиханов. Гюлистан-и Ирам / изд. З.М. Буниятов. Баку. 1991. С. 63.

[15] Десимон А.Ф. Исторические сведения о Самурском округе. 1839 г. // ИГЭД. С. 364; Шихсаидов А.Р., Айтберов Т.М., Оразаев Г.М-Р. Дагестанские исторические сочинения. М., 1993. С. 69, 71.

[16] Шихсаидов А.Р., Айтберов Т.М., Оразаев Г.М-Р. Указ. раб.

[17] Там же. С. 71.

[18] Картлис Цховреба (История Грузии) / Под ред. Р. Метревели. Тбилиси, 2008. С. 194.

[19] Мусхелишвили Д.Л. Из исторической географии Восточной Грузии: Шаки и Гогарена. Тбилиси, 1982. С. 51; Насибов Ю.М. Жизнеописание царя царей Давида – сведения об Азербайджане и тюрках-сельджуках // Средневековый Восток: история и культура. Баку, 1990. С. 137, 138.

[20] Лавров Л.И. Указ. раб. Ч. I.

[21] Генко А.Н. Указ. раб. С. 728-729.

[22] В 1871 г. в Калале насчитывалось «73 дыма, вместе с выселком на Агдам-тахта» [ЦИАГ. Ф. 236. Оп. 2. Д. 9. Л. 60], тогда как в 1839 г. в Калале насчитывалось 80 дворов [ЦИАГ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 5856. Л. 3-4]. По рассказам его жителей, записанным во второй половине ХIХ в., «селение очень древнее, говорят, что образовалось после Цахура, откуда пришли первые поселенцы, не знают» [ЦИАГ. Ф. 236. Оп. 2. Д. 9. Л. 60]. В то же время другой калалец – Малла Шамхал Рамазан оглы заявил, что селение Калал основал его предок вместе с 2 семьями «рабов своих». Он якобы «пришел с ними на место, где в настоящее время расположено сел. Кялял. Здесь заняли они принадлежащие теперь селению горы и у подошвы Раккал устроили оседлость рабов, назвав это место «Шам-лах», что в переводе с кайтагского (правильнее: калтахского. – Авторы) наречия означает «Раб Шама», а сами поселились в Цахуре. В конце прошлого или в начале настоящего столетия предки заявителя оставили Цахур и переселились в Кялал» [ЦИАГ. Ф. 236. Оп. 2. Д. 9. Л. 60]. Согласно материалам ЗСПК и приведенным Малла Шамхалом данным выходит, что его предки из Цахура в Калал переселились на рубеже ХVII-XVIII веков и сейчас его потомство насчитывает 13 дымов. Из них в самом Калале проживает 2 дыма, в Агдам-Калале – 8 и Сапунчи – 3 [ЦИАГ. Ф. 236. Оп. 2. Д. 9. Л. 66об]. В настоящее время джамаат сел. Калал делится на три тухума: КIамырар (предположительно, выходцы из КIумура (верховья реки Джурмут в Тляратинском районе); -ар – суффикс множественного числа), Гавазар (цахур. – «гавазцы»; выходцы из грузинского сел. Гавази Кварельского района), и Чолахъар (цахур. – «однорукие»; являются «коренными цахурцами») [Информация уроженца с. Калал Ибрагима Шахбанова, 1919 г.р.]. У калалцев имелось 5 пастбищных гор: Хутаршина, Шораул, Кузай, Гюрджи кошун и Мергаит [ЦИАГ. Ф. 236. Оп. 2. Д. 9. Л. 61].

По Атталу в материалах ЗСПК очень мало информации: «Селение очень древнее, время основания и кто основал неизвестно». В Аттале насчитывалось тогда 24 хозяйства, пастбищных гор имелось три: Гюнай, Кузай и Дахар [ЦИАГ. Ф. 236. Оп. 2. Д. 9. Л. 54].