Некоторые авторы как в ХIХ в., так и сейчас пишут о якобы имевшем место в прошлом максимально широком использовании цахурского языка в Елису. Однако никаких свидетельств, кроме устных, они не приводят. Так, например, известный лингвист А. Дирр, никогда в Елису не бывавший, пишет в 1913 г. на основе рассказов цахур Горного магала, что «жители сел. Елису и Сарыбаш (Закат. Округа) считают себя выходцами из Цахура, говорили раньше на цахурском языке, вытесненном, однако, теперь татарским» . Такую же историю видим мы и у другого, но уже современного ученого Е. Джейранишвили, который пишет, правда с меньшей уверенностью, что «по всей вероятности, некогда Ахчай, Азгиль (Азгилли), Джимджимах, Илису (Элису), Сарыбаш и др. были селениями с цахским населением» .

Фрагмент карты Г. Шухардта(1899 г.)

Касаясь временных рамок цахуроязычия елисуйцев, якобы имевшего место ранее, многие ученые указывают на ХIХ – начало ХХ в. Однако данные авторов ХIХ в., опирающиеся на предания, переносят это явление в ХVIII в. Так, согласно сообщению начальника Закатальского округа полковника А.С.Узбашева от 2 сентября 1887 г., направленному в адрес Кавказского статистического комитета, «в прежнее время говорили, если верить местному преданию, на калтахском языке переселившиеся из Цахурского магала в Закатальский округ жители деревень: Сарубаш, Елису, Агчай, Кашкачай, Амбарчай и Амирджанло, но около столетия тому назад один из Елисуйских султанов, к владениям которого принадлежали эти деревни, ввел (?) в них татарский язык адербейджанского наречия, на котором в настоящее время говорят все без исключения жители названных деревень, не зная ни одного слова по-калтахски»  (авар.яз. хъалтагъал – «цахуры»; этот же термин употребим и среди рутульцев, которых местные аварцы называют «газалал» ). 

Таким образом, современные утверждения ряда исследователей о цахуроязычии елисуйцев в прошлом являются по большей части следствием некритического их отношения к давно известным источникам или же откровенного игнорирования их, а где-то слепого копирования трудов предыдущих авторов, составленных по соображениям политической целесообразности, а не научной достоверности. 

Свидетельства авторов конца ХIХ в., побывавших в Елису, говорят о тюркоязычии елисуйцев. По словам чиновника К.Ф. Гана, посетившего Елису и соседний Сарыбаш в 1898 г., в Закатальском округе, если брать «после аварцев», то «главный контингент населения составляют татары, называемые такжемугалами, правда они не пользуются особенным уважением. Они в разные времена пришли сюда с завоевателями, проникшими с востока. Говорят они на красивом адербейджанском наречии. Различают «iокаре» т.е. верхних татар, живущих в нагорной части, и «ашага» т.е. нижних татар, живущих на равнине. Последние образуют, так сказать, рабочий класс и не владеют никаким имуществом. В Елису и Сарыбаше мы имели случай поближе познакомиться с верхними татарами и могли убедиться в том, что они знают себе цену. Сами себя они, хотя это и неправильно, причисляют к лезгинам, но говорят по-татарски».  То есть, разговаривая в конце ХIХ в. в основном на «татарском» языке, елисуйцы и сарыбашцы отказываются считать себя «татарами», идентифицируя себя с этническими дагестанцами, точнее – с аварцами.

По словам жителей Елису и Сарыбаша, в этническом аспекте их родственниками являются джарские «лезгины», говорящие, как пишет К.Ф. Ган, на «балхадарском» наречии аварского, но не «калтахцы» Самурского округа. Стоит поэтому согласиться с мнением, что коренные «жители села Елису… своим языком считали аварский».

В азербайджанской периодике мы встречаем только за 2009 год уже три статьи, в которых содержится ссылка на этнический состав населения Елису. В журнале «Литературный Азербайджан» на вопрос о составе старожильческого населения Елису местный житель Саладдин Абдуллаев отвечает следующим образом: «Как в реке, протекающей по сел. Елису, сливаются воедино разные притоки… так и здесь слились, прикипели сердцем друг к другу аварцы, лезгины, тюрки, лаки…» . Известно нам и такое указание на этнический состав населения Елису: «Среди известных выпускников школы Илису — аварцы, азербайджанцы и грузины… Феномен Илису с позиции этногенеза азербайджанского и аварского народов достоин глубокого исследования» . Автор статьи ссылается при этом на директора Елисуйского заповедника Азера Годжаева – члена местного «аристократического» рода. В бакинской газете «Эхо» содержится следующее утверждение, касающееся национального вопроса в Кахском районе: «проблем у гахских грузин ничуть не больше, чем у местных азербайджанцев, аварцев и других нацменьшинств района» . В другой газетной публикации наших дней говорится о составе населения Елису следующими словами: «аварцы, лезгины, азербайджанцы, лакцы» . Устойчивое мнение о своем аварском происхождении бытует и среди современной елисуйской молодежи. 

В данной связи нельзя игнорировать следующий вывод: в Елису, как и во всей предгорной зоне Кахского района, «языком улицы, тухумных собраний, мечети и мавлида был аварский, при том что языком отдельных хуторов и кварталов мог быть цахурский». Автор приведенного научного положения, опирающегося на многочисленные источники, которые его предшественники игнорировали, приходит к заключению, что «в течение веков аварцы и «старые» цахуры Закатальского округа составляли единый народ, который грузины именовали леками, армяне лекзинами, а тюрки и персы лезгинами. Народ этот имел общую историю, общие обычаи, общую культуру и общий язык устного общения – аварский. Последний при этом являлся в Закатальском округе мощным орудием обособления «лезгин» от армян, грузин и тюрков и, таким образом, способствовал сохранению там цахурского наречия как средства общения определенных групп людей».

Если подытожить данные, имеющиеся в распоряжении кавказоведения, то мы приходим к выводу, что основным населением Елису являлись исторически аварцы.

Если говорить о других предгорных селениях Кахского района АР, то в ХIХ в. мы видим в этом микрорегионе две группы дагестаноязычного населения. Первая группа  – Къарадулахъ. «Сами себя они отделяли от других» жителей Елисуйского султанства, «имея самоназвание леки» . Отметим, что в понимании грузин слово леки выражало понятие дагестанец .

Интересно в данной связи то, что, по словам поверенных, выдвинутых от сел. Сарыбаш для работы с ЗСПК, «по преданиям слыхали, что наша группа (Сарыбаш, Карадулак, Кашкачай) во времена онаго отделена от Цахурской, но когда это было и как случилось, не знаем. Потом, при Даниель-Султане, во избежание возникших неприятностей, мы просили раздела с нашими однотухумцами. Султан разделил нас с общего согласия всех участников по числу дворов» .

Существовала в пределах Елисуйского султанства и другая группа населения, общим названием которой было Къарасой. Это были жители таких предгорных селений, как Лекит, Зарна, Лекит Малах, Фыстых и Кум.

Комплексный анализ всех имеющихся в нашем распоряжении данных говорит о том, что «карадолаки» более сильно, чем их соседи, ощущали свою связь с аварцами. «Карасойские» же селения бывшего Елисуйского султанства выделяются тем, что в них, вследствие массовой миграции населения из долины Самура, имевшей место в 1852-1859 гг., да и позднее, цахуры составили к концу ХIХ в. наиболее многочисленную часть «лезгинского» населения, быстро забывавшую родной «калтахский» язык (не случайно вышеупомянутый Г. Шухардт относил карасойцев к числу «верхних татар»), но долго сохранявшую самосознание. В то же время нельзя не отметить, что в селениях первой группы наряду с аварцами проживали и цахурские семьи, а в елисуйских населенных пунктах второй группы – аварские тухумы.

По мнению некоторых исследователей, есть основания полагать, что цахуры в Закатальском регионе АР появились на рубеже I-II тыс. н.э. в результате вынужденной миграции с Прикуринской низменности. В верховьях же Самура они обосновались, вероятно, в самом начале II тыс. н.э. В дальнейшем те цахуры, что остались в Алазанской долине, были ассимилированы различными группами местного населения. Обратная же волна миграции цахур – из Самурской долины в Закавказье – проявлять себя стала примерно с середины ХVIII в. , после опустошения Закатальского региона войсками Надир-шаха.

Подтверждением нашего тезиса служат следующие доводы. Во-первых, последние исследования европейских авторов говорят о том, что цахурские селения должны были исторически располагаться южнее их настоящего местонахождения – в районе города Мингечаур .В той зоне находились вплоть до периода коллективизации сельского хозяйства в 1930-х годах зимние пастбища и кутаны большинства цахур. К примеру, жители цахурских селений Гельмец и Курдул «издревле нанимают зимние пастбища у казенных крестьян Нухинского уезда, сел. Беюк и Кичик Дагне и других» . 

Во-вторых (подобное мнение, кстати, было высказано ранее Г.Х. Ибрагимовым), источники показывают, что в период Кавказской Албании и позднее, предки современных цахур граничили с удинами и армянами . Видимо, в этом и кроется причина того, что по антропологическому типу – из всех лезгинских по языку групп – обнаруживают наиболее резкие отличия от прочих «кавказцев» именно цахуры. Они имеют сравнительно большее число арменоидных черт . Цахуры выделяются в антропологическом плане на фоне не только народов лезгинской подгруппы, но и среди дагестанцев в целом. Кроме того, по сведениям Дм. Бакрадзе, «в Закатальском округе ингелойцы рассказывали нам, будто потомки этих пленных грузин населяют деревни Горного магала: Джиних, Цахур, Муслах, Курдул, Кильмиш (Гельмец. – Авторы), Гильмиш (Мишлеш. – Авторы) и Михих, и помнят свое грузинское происхождение, а в горах Муслаха есть и церкви грузинской постройки» .С другой стороны, интересно, что при переселении Даниял-бека из Елису на территорию Имамата в 1844 г. в сел. Сарыбаш им была оставлена документация, среди которой находилась «купчая о продаже с. Муслах Кафлан-султаном Али-султану» . Значит ли это, что в начале ХVIII в., когда была составлена данная купчая, население Муслаха состояло из крепостных крестьян елисуйских султанов, возможно даже грузин по происхождению? Думается, что наше предположение вполне правдоподобно – по крайней мере, вышеприведенные данные говорят именно об этом. Кстати, подтверждающие наше предположение полевые данные приводит Э. Летифова. По ее словам в цахурском сел. Микик имеются три тухума, названия которых имеют аналогии в ингелойских селениях Загам и Тасмало. Ингелойский тухум имеется и в сел. Сувагиль .

Кроме того, следует отметить, что резкие отличия во внешнем виде, характерные для цахур, заставляют делать вывод о том, что в процессе сложения этого этноса стало преобладать влияние географических вариаций, идущих от низменности, над вариациями, идущими от «горности» . Не исключено, таким образом, что цахуры в условиях активизации иноземных завоевателей ушли из зоны своего традиционного обитания, находившейся в долине Куры, и перебрались севернее – в районы, прилегающие к Алазанской долине.

При подведении итогов нашего экскурса в этническую историю Елисуйского султанства необходимо обрисовать целостную картину поднятого здесь вопроса. 

Среди значительной части представителей исторической науки было распространено убеждение, что Елису , где говорят ныне исключительно по-азербайджански, населен был в недалеком прошлом (в дороссийскую эпоху) цахурами. Последние, однако, – под влиянием разных причин – примерно во 2-й половине XIХ в. перешли якобы на азербайджанский язык . Опорой для такой точки зрения был-де этнографический материал, который можно характеризовать как измышления, исходившие с уст некоторых дагестанцев, выходцев из верхнего Присамурья .

Привязка сел. Елису и относительно богатой реальными фактами елисуйской истории к цахурскому этносу – и только – особенно усилилась в Дагестане после того, как в Азербайджане получила популярность довольно важная для восточного литературоведения концепция. Суть ее заключается в том, что великий персидский поэт Низами (XII – начало XIII вв.) происходил по мужской линии, вероятнее всего, из старинного елисуйского сел. Кум , где коренное население считало себя, как известно, «лезгинами» . Современные же «знатоки закавказского полевого материала», частые – по их словам, – посетители Елисуйской зоны Азербайджана (Кахский район АР), стали понимать под последними цахур. Они даже предлагают считать Низами Гянджеви одним из цахурских поэтов и, соответственно, начинать историю цахурской литературы не со 2-й половины XX в., а с эпохи Средневековья .

В трудах историков и этнографов XX вв., написанных с названной выше научной позиции (Елису – цахурское селение), имело место, причем, с точки зрения методики исторического исследования, не совсем понятно, по каким причинам, полное игнорирование базисных исторических источников. Речь идет здесь об авторитетных картах 2-й половины XIX- начала XX в., а также об официальных переписях, проведенных Российской империей на основе языкового принципа.

Привлечение всей массы источников, содержащих сведения о языке елисуйцев, полностью опровергает тезис о принадлежности их к числу этнических цахур. Коренные жители Елису, также как и их соседи по Курмухскому ущелью, были не цахурами, а разноплеменными дагестанцами, преимущественно – аварцами, для которых общим языком был аварский.

Дело здесь в том, что елисуйцы, считавшие себя «лезгинами» Алазанской долины, помимо корневого в их этногенезе аварского населения, сложились из нескольких слившихся воедино дагестаноязычных этносов. Были в составе их: лакоязычные кумухцы; авароязычные выходцы из Джаро-Тальской зоны АР, в первую очередь – члены клана «Джурмут» (ЧIурмутI), выводившего свои корни из верховий реки Джурмут, протекающей по Тляратинскому району; цахуры (йихъби//хъалтагъал), переселившиеся из верховьев Самура; авароязычные тленсерухцы, обитавшие прежде в верховьях Самура (сел. КIусур // ГьочотIа) и в пределах Чародинского района РД (Кьессерухъ); хунзахцы (хунз), обосновавшиеся в Елису как минимум с начала ХVIII в., присоединившиеся к ним позднее лезгиноязычные «ахтынцы» (ахтиял), точнее – ялакцы и авароязычные чохцы (чIахъал) .

Языком общения этих елисуйских «лезгин», как этнополитического сообщества Закавказья (ЦIор), еще в 1-й половине XX в. был аварский . Грамматический строй елисуйского диалекта аварского языка был близок к литературному языку (болмацI), ибо елисуйцы не принадлежали к какому-то одному аварскому «племени» (бо), но фонетика речи елисуйцев была более близкой к тальскому говору, в котором заменились горские латералы звуками кIе (<кье) и ще (<лъе). Произошло это под влиянием постоянных контактов с персидским и азербайджанским языками.

В конце XIX в. языковая ситуация в Курмухском речном бассейне начинает постепенно меняться. Одной из главных причин этого стал уход из Елису значительной части традиционных лидеров Елисуйской зоны. Речь идет о тех членах местного княжеского рода и потомственных воинах, которые эмигрировали первоначально в дагестанские горы – к имаму Шамилю, откуда перебрались они, в конце концов, в пределы Османской империи. Соответственно, тогда же имел место количественный рост, в пределах поселения, таких лиц, которые имели в историческом прошлом низкий социальный статус (прислуга, огородники, пастухи и т. п.). Эти пришлые люди, известные устной традиции как «овцеводы» (гIияхъаби), среди которых, кстати, были сильны «антифеодальные» настроения, создали в конце ХIХ в. дополнительные условия для ослабления позиций аварского языка в Курмухском ущелье.

Объективные же предпосылки для существования на елисуйской территории лингвистических колебаний – в отношении положения, которое занимал там прежде аварский язык, – уже имелись. Дело в том, что в Сефевидскую эпоху (ХVI – начало ХVIII в.) Елисуйский участок, в отличие от «кахетинских» Джаро-Белокан, являлся частью Ширванского беглярбекства. Существовал он, однако, на правах административно обособленной единицы под названием улка, причем в ранге султанства .

Аварский, как язык аристократии и воинского сословия султанства Елисуйского, начал – после периода своего временного (XVI-XVII вв.) затухания – усиливаться там с начала XVIII в. Данный процесс пошел особенно активно после того, как пала династия Сефевидов и, как результат, развалилось Ширванское беглярбекство. Такое, можно сказать, плодотворное направление в сфере развития аварского языка, как реально функционировавшего фактора, продолжало сохраняться на территории султанства до XIX в. Этот период соответствует эпохе независимости елисуйцев от политически и культурно мощных восточных регионов, в пределах которых господствовал какой-либо из тюркских языков. 

К рубежу XIX-XX вв., после разгрома Елису русскими солдатами (1844 г.) и ухода Даниял-бека на территорию Имамата, позиции аварского языка в Елису оказались сильно ослабленными и в бассейне реки Курмух складывается интересная картина, когда этническое самосознание и язык общения населения были разными. 

Как свидетельствуют авторитетные источники, елисуйцы того времени, причем фактически все, были носителями четко выраженного «лезгинского» самосознания. Они считали себя этнической группой, почти идентичной джаро-белоканцам, которые говорили на булхадарском наречии аварского языка. По данной причине елисуйцы не связывали себя ни с местными «татарами» – обитателями Закавказья, ни с каким-либо из дагестанских этносов лезгинской языковой подгруппы. Жители Елису продолжали владеть аварским языком, но общение в их среде шло преимущественно  на азербайджанском .

Образованные потомки коренных елисуйцев, живущие в наши дни, признают себя аварцами, но утерявшими язык предков и поэтому говорящими ныне по-азербайджански. Эта позиция отражена в энциклопедическом словаре АДР, недавно опубликованном в Баку, а также в азербайджанской прессе .

На указанной позиции касательно вопроса первоначальной этнической принадлежности елисуйцев стоят, кстати, потомки князей Елисуйских и представителей прочих привилегированных в прошлом групп, носящие такие, к примеру, фамилии, как Султановы и Годжаевы. При этом потомство недавних (конец XIX- середина XX в.) переселенцев из Горного магала Дагестана, известное в Закавказье как «калтагцы» , устами своей интеллигенции популяризирует выгодную им старую идею советских востоковедов.

При подведении итогов исследования этнических процессов, происходивших в султанстве, считаем нужным высказать здесь свои соображения относительно причин тюркизации елисуйцев, произошедшей в пределах 2-й половины ХIХ – первой половины ХХ вв.:

а) На территории будущего султанства Елисуйского, которая в VI-VIII вв. была частью авароязычного государства Сарир, проживали как аварцы, так и малочисленные носители языков лезгинской подгруппы, прежде всего, цахурцы;

б) С IX по XVI вв. расселялись в предгорной части Кахского района, возле церквей – армяне и грузины, которых при этом защищала и усиливала национальная государственность в лице грузинского государства Багратионов;

в) В монгольскую и послемонгольскую эпохи в равнинную часть будущего султанства заселены были тюркизированные (?) мугалы. Память о них осталась здесь в виде отдельных топонимов: Алатемур (золотоордынский военачальник Ала-Темур побывал в Цоре – Алазанской долине в ХIII в.), Джалаир (название монгольского племени) и т.д.

г) Выделение Сефевидами участка «улкай-и Захур-ва-Илису» с предоставлением «лезгинской» части его населения определенной автономии, помогло – в какой-то мере – возрождению и укреплению аварского фактора на территории современного Кахского района, хотя там оставался мощный ограничитель в виде власти беглябеков Ширвана. Получается, таким образом, что в течение нескольких столетий общественно-политическая ситуация создавала предпосылки к ослаблению аварского языка и самосознания населения на территории Кахского района и одновременно усилению там тюркского языка.

д) Послесефевидская эпоха, то есть ХVIII в. и далее до 1844 г., когда Даниял-бек ушел к имаму Шамилю были наилучшими для укрепления позиций аварского языка в пределах современного Кахского района АР.

е) Пережитки прежних эпох, однако, к примеру, этническая «чересполосица» на равнине и известная бездумная «толерантность» в языковой политике, позволили сложиться здесь той языковой ситуации, что некоторые русские начала ХIХ в. увидели в Елисуйском султанстве «татарское» политическое образование Восточного Кавказа.

ж) Аварский язык был в Елисуйском султанстве языком благородного класса – султана, землевладельческой аристократии и воинов. Как результат перепитий 40-60-х гг. ХIХ в. (уход Даниял-бека к Шамилю, а затем в Стамбул и переселения цахурцев в Алазанскую долину) позволили сделать успешной государственную политику (2-я половина ХIХ – 1-я половина ХХ вв.), направленную на полное заглушение аварского языка в Елису и вытравление там «горского» самосознания. 

з) Успех названной политики государства обеспечен был, в значительной степени, присоединением к антиаварской деятельности, переселенцев из Дагестана, «активисты» из числа которых в устной и письменной форме выступали за «человеческий язык», с полным запретом даже устных разговоров на «къаргъа дили» – вороньем языке.